Реинтерпретация событий смутного времени в российских учебниках по истории в связи с учреждением праздника «День народного единства»

С 2005 г. в России отмечается «День народного единства», праздник, приуроченный к освобождению Москвы от польского гарнизона войсками второго Земского ополчения в 1612 г. Идеология нового праздника была сформулирована в ряде документов, изданных Межрелигиозным советом России и Государственной думой в конце 2004 г. В этих документах события осени 1612 г. трактовались как начало духовного и политического возрождения России после периода распада и хаоса, как пример единения и сплочения россиян - независимо от национальности, вероисповедания и социального происхождения - против общего врага. Праздник должен был стать для россиян новой консолидирующей практикой, новым «местом памяти», главная функция которого - объединить гетерогенное в этническом и религиозном отношениях российское общество перед лицом исторических вызовов.

Наша гипотеза состояла в том, что изложенная в официальных документах концепция событий должна была повлиять на содержание учебной литературы (начиная с 2005г.), учитывая стремление государства контролировать содержание образовательных курсов по истории. Анализ двадцати вузовских и школьных учебников (изданных или переизданных с 2005 г.) показал, что реакция авторов учебников была слабой и, как правило, формальной: констатировался патриотический подъём и единение 1612 г., сообщалось об учреждении праздника, однако многонациональный и многоконфессиональный характер движения (важнейшая идеологема) никак не подчёркивался и даже не отмечался: единственным субъектом, как правило, выступал лишь «русский народ». Лишь в вузовском учебнике под ред. А. Н. Сахарова (2007) пишется о том, что «Совет всей земли» обращался за поддержкой не только к русским людям и христианам, но и к татарам, мордовцам, удмуртам, черемисам и др. народам России.

Всё это свидетельствует, с одной стороны, об относительной слабости государственного контроля над преподаванием истории в школах и вузах, а с другой, - о пассивности авторов учебников, не выказавших сколько- нибудь значительной реакции (ни положительной, ни отрицательной) на очередной шаг государства в рамках политики исторической памяти. Отчасти это объясняет тот факт, что даже на данный момент праздник «День народного единства» не вошёл в число значимых для россиян (согласно социологическим опросам Левада-Центра), не стал новой мемориальной практикой, выполняющей значимую социальную функцию.

Новожилов Г.В.